Л. М. Пасенюк. Автобиография от третьего лица

Леонид Михайлович Пасенюк родился 10 декабря 1926 года неподалеку от всем ныне известного Чернобыля (точнее: с. Великая Цвиля Емильчинского района Житомирской области). Как раз в канун войны окончил сельскую семилетку, и учиться в дальнейшем ему уже не пришлось — пошла другая жизнь, другие возникли проблемы.

Пятнадцатилетним подростком участвовал в сентябре 1942 года в Сталинградской битве, прямым попаданием бомбы в КП полка был контужен. Прошел затем дорогами войны от Сталинграда до Севастополя. В первые послевоенные годы в составе прежней своей фронтовой 7-й Симферопольской ордена Красного Знамени инженерно-саперной бригады строил объекты полигонного комплекса Капустин Яр — Байконур.

Демобилизовавшись после восьмилетней солдатской службы (раньше не отпускали — служи и точка!), был токарем на Сталинградском тракторном заводе, рыбачил на Черном и Азовском морях, копал очистные каналы на нефтепромыслах в Баку, в качестве землекопа и бетонщика строил Краснодарскую ТЭЦ и поселок, в котором и живет до настоящего времени.

Еще в раннем школьном детстве, во втором классе, им был прочитан впервые роман "Как закалялась сталь". Как ни странно, именно эта книга вызвала чуть позже желание что-то писать, сочинять, изображать ошибки человеческих страстей. Чему, конечно, способствовали и другие книги, прежде всего, быть может, повести Гайдара… Любимым романом той поры был "Петр I" Алексея Толстого с его сочным пластичным языком, с колоритными фигурами исторических персонажей. И так хотелось самому воспроизвести на бумаге что-то хотя бы отдаленно похожее! И не только хотелось — пробовал, писал. Писал уже в начальной школе, писал в казармах, писал в кубриках и рабочих общежитиях. И однажды осмелился послать очередной написанный от руки так называемый "производственный" рассказ писателю П. А. Павленко, видному общественному деятелю тех лет, многократному лауреату, по слухам хорошо относившемуся к начинающим литераторам, многих из них опекавшему… И действительно маститый писатель тотчас откликнулся кратким разбором присланного рассказа, заключив его обнадеживающими словами: "Даже по этому не совсем удачному рассказу чувствуется, что писать Вы будете и, вероятнее всего, хорошо". (Спустя несколько лет это письмо было опубликовано в журнале "Новый мир" как пример бережного и чуткого отношения П. А. Павленко к молодым.)

Однако ни заводские будни, ни позднейшая работа строителем не дали Л. Пасенюку того выигрышного материала, который вывел бы его наконец на тропу прочного литературного успеха. Требовалось что-то иное. Уже тогда Л. Пасенюк жил и грезил романтикой дальних странствий. Джек Лондон, Паустовский, быть может, и Грин… Потому-то лишь впечатления, накопленные им в размашистых рыбопромысловых рейсах от Керчи до Очакова и Одессы, а оттуда до Батуми, Поти или Гудауты, сопровождавший их настой опасности, конфликтных ситуаций, риска и удач поспособствовали наконец рождению в 1954 году книжечки романтических рассказов с тусклым, по вине плохого редактора, названием "В нашем море". Один из тех рассказов еще раньше был опубликован в журнале "Смена". На них сразу же в числе прочих положительно откликнулись такие разные рецензенты, как друг Есенина (которому поэт посвятил знаменитые "Стансы") Петр Чагин и в "Литературной газете" молодой критик Зоя Крахмальникова (ныне более известная как писательница-богослов, нет-нет да и вступающая в теологические споры даже с патриархом). В числе лучших эта, впрочем, довольно еще слабая книга была названа и в докладе Василия Ажаева на 3-м Всесоюзном совещании молодых писателей, после которого Л. Пасенюк был принят в члены Союза писателей СССР (в 1956-м году).

Его рассказы начали печататься на страницах многотиражного журнала "Огонек". С помощью именно "Огонька" Пасенюк осуществил наконец мечту побывать на Камчатке (навеянную еще в детстве кинофильмом "Девушка с Камчатки" с позабытой ныне актрисой Заной Занони в главной роли).

Творческие поездки тех лет на суровый северо-восток страны привели, быть может, к написанию лучших его лирико-романтических рассказов, — хотя их вполне можно считать данью беллетристике, легкому приятному сочинительству. Что ж, они действительно имели успех. На сборничек "Хозяйка Медвежьей речки" отозвался Паустовский: "Читаю и тихо радуюсь: какие хорошие простые рассказы без всяких претензий на «исключительность»". Примерно тогда же заглянувший в Краснодар автор широкоизвестного романа "Кочубей" Аркадий Первенцев спросил в местном отделении Союза писателей: "А кто у вас тут Пасенюк?" Ему ответили, что да, есть такой, но он где-то сейчас бродит не то в Якутии, не то на Камчатке. И тогда важный гость уважительно заключил: "Однако вы поймали в свои сети золотую рыбку".

По душевному складу и физической природе человек живой, непоседливый, со спортивными задатками (в то или иное время увлекался альпинизмом, подводной охотой, о чем тоже написал книжки), Леонид Пасенюк тем легче поддался чарам "дальних мест", уступил уже без остатка овладевшей им стихии путешествий по неизведанным, труднодоступным, чаще всего достаточно неприютным краям страны. С геологами в Северной Якутии он искал алмазы. Прошел в составе экспедиций, а чаще в одиночку, всю Курильскую гряду от прилежащих к Японии мелких островков Хабомаи до примыкающего к Камчатке острова Шумшу. Спускался в кратеры многих вулканов, одним из первых проник в кальдеру вулкана Узон и Долину гейзеров. В Арктике у берегов острова Врангеля охотился с эскимосами и чукчами на моржей. Много позже под собственной фамилией послужил одному писателю-фантасту прототипом героя его рассказа "Чайки с берегов Тихого океана". Но ситуации и обстоятельства, в которые Пасенюк попадал в реальной жизни, сплошь и рядом превосходят небогатый вымысел фантаста.

Да и собственное сочинительство рано или поздно стало казаться писателю чем-то пустым и несерьезным пред ликом живых земных чудес, их скрытой мощи, их величия. Хотелось быть причастным ко всему этому и все это запечатлеть без домыслов и прикрас.

Пытливый и дотошный, Л. Пасенюк в любом из своих путешествий, затяжных походов с рюкзаком, набитым фотоаппаратами и консервами, всегда ставил целью увидеть нечто для себя — и не только для себя — новое. Руководствуясь при этом замечанием, высказанным однажды участником беспримерного плавания на бальсовом плоту "Кон-Тики" Бенгтом Даниельссоном: "Если раньше достаточно было открыть остров — и ты уже считался путешественником, то сегодня этот остров нужно рассмотреть в микроскоп". То есть следовало увидеть то, что лежит под ногами или обочь тропы, но не замечено невнимательными, торопливыми, быть может, стремившимися к глобальным свершениям предшественниками.

Так, в окрестностях вулкана Толбачик Л. Пасенюк обнаружил на волнистых лавах незапамятных времен отпечатки некогда испепеленных древесных стволов, сквозные полости от них, забавные полые пеньки. Он (впервые на Камчатке) фотографировал в разные годы и неоднократно описал этот уникум природы. А на острове Беринга (Командоры), путешествуя по привычке в одиночку, обнаружил в монолите скалы, захлестываемой прибоем, широкую сквозную щель, освободившую с того часа путников (исследователей, туристов, промысловиков) от необходимости восходить на этот мыс и затем далеко огибать горный массив. Чему долго не могли поверить старожилы и аборигены острова... И, вероятно, более резонно было бы нынешним картографам назвать мысом Пасенюка именно этот участок тихоокеанского берега, помеченный на картах как Диковский непропуск. Но именем писателя-путешественника они назвали в недавние годы все же срединный, менее приметный, мыс на беринговоморской стороне острова.

И неспроста. Ибо Пасенюк на протяжении нескольких десятилетий (1959–1994) тщательнейшим образом исследовал Командорские острова (давно известны его не раз переиздававшиеся книги "Иду по Командорам", "В одиночку на острове Беринга", повесть "Перламутровая раковина", роман "Берег скупого солнца"). Командоры — непреходящая его любовь. За что и благодарные автографы на подаренном Евгением Евтушенко великолепном альбоме (с его стихами и прозой) — "…с любовью и благодарностью тебе за то, что ты так щедро открыл мне Командоры", на "Дневнике" натуралиста Второй Камчатской экспедиции Георга Стеллера, переведенном в США О. Фростом, который "…почел бы за честь путешествовать с Вами по Командорам". И на многих других. В частности, и на биографическом словаре "Русская Америка", составленном американским историком Ричардом Пирсом: "…прекрасному исследователю, видному историку с наилучшими пожеланиями и надеждой на дальнейшие контакты".

Оценка Пирса, по мнению писателя, безусловно завышена, но все же — почему и с т о р и к у?

Есть писатели, пишущие как бы на одной ноте, верные одной теме, раз и навсегда освоенной стилистике. Как начал, предположим, ощущая себя неким новым Грином, так на склоне лет ни к чему другому и не пришел. Как вошел в литературный поток беллетристом, так к другому берегу уже и не прибился. У Пасенюка сложнее: от романтически приподнятого — к более суровому восприятию жизни, от вымысла — к реальности. Впрочем, в чистом виде вымысла у него никогда и не было. Он всегда шел от факта, от лично (или кем-то) пережитого, насторожившего мысль, подтолкнувшего и воображение. К тому же он человек разносторонних увлечений. На его находки и наблюдения в живой природе нет-нет да и ссылаются биологи, орнитологи, ботаники, географы, археологи, считая, что называется, своим. Вулканологом он назван в одном из путеводителей по дальневосточным морям. Его фотоснимки публикуются в энциклопедических и природоведческих изданиях, справочниках, художественных альбомах. Он с детства влюблен в мир камня, в разнообразные природные диковины и окаменелости, в затейливость морских раковин, кое-что и коллекционирует. Вот своего рода увлечением, мало-помалу переросшим в серьезную исследовательскую работу, можно считать и занятия историей Камчатки, Чукотки, Командор, а затем и всей так называемой Русской Америки — островов Алеутских, Прибылова, собственно Аляски. В ней многое еще не до конца прописано, есть темные пятна, мало известны биографии и дела русских мореходов и первопроходцев второго, тем более третьего плана, недостаточно освещены многие события. Его всегда возмущали домыслы, небрежно проставленные акценты, терпимое отношение к явным собственным ошибкам и попросту благоглупости тех, кто писал об этих людях и событиях прежде, не особенно утруждая себя дополнительным розыском.

Потому-то в своих исторических очерках он прежде всего полемист, в нем постоянен дух противоречия, и тут для него не существует авторитетов ни в прошлом, ни в настоящем. Но, оставаясь все же литератором, он далек от системы, от некоего метода и чаще всего останавливается именно на тех страницах истории, которые задевают воображение, которые любопытны сами по себе, вырванные, быть может, из научного контекста. Ему важно скорее не только внимание специалиста (хотя он и дорожит им), но и интерес рядового читателя, уповающего на сюжет и интригу.

Так, Л. Пасенюк является автором исторического исследования "Похождения барона Бенёвского" — о польском ссыльном конфедерате, поднявшем в XVIII веке в Большерецке на Камчатке бунт и ушедшем на захваченном корабле вместе со своими сообщниками в южные моря и далее до самой Франции (факт первого пересечения русскими людьми экватора, который обычно приписывается Крузенштерну). О Бенёвском писали много и за рубежом и у нас, но исследование Л. Пасенюка более достоверно, при том что живо и полемично изложено.

Л. Пасенюк — автор биографических портретов мореходов Русской Америки Герасима Измайлова и Гаврилы Прибылова (хотя об Измайлове писала прежде и американская исследовательница Е. Двойченко-Маркова, имевшая о своем герое довольно смутное представление).

Эти работы Л. Пасенюка были высоко оценены на одном из международных симпозиумов историками-американистами академиком РАН Н. Н. Болховитиновым и доктором исторических наук Б. П. Полевым (Камчатка, 1993). Есть на них ссылки, так же, как и на другие его книги, в недавно изданной трехтомной "Истории Русской Америки".

Леонид Пасенюк печатался в журналах "Огонек", "Октябрь", "Москва", "Молодая гвардия", "Смена", "Вокруг света", "Северные просторы", в популярных сборниках и альманахах "Писатель и время", "На суше и на море", "Бригантина", "Полярный круг", "Ветер странствий", "Дальневосточные путешествия и приключения", "Камчатка" и др.

К нынешнему дню на счету писателя более тридцати книг. Кроме уже упоминавшихся следует назвать и такие, как "Отряд ищет алмазы", "Нитка жемчуга", "Семь спичек", "Съешьте сердце кита", "Спеши опалить крылья", "Люди, горы, небо", "Островок на тонкой ножке", "Глаз тайфуна", из документально-очерковых — "Лед и пламень", "Иду по Огненному кольцу", "Путешествие на белой шхуне", "Белые ночи на реке Мамонтовой", "По Чаун-Чукотке", "Командоры мои и твои", а из исторических "Часы Джеймса Кука", "Русский зверобой в Америке" и недавно изданную книгу военной прозы "Котлубань, 42-й…"

Книги и произведения Л. Пасенюка издавались за рубежом на чешском, польском, эстонском и английском языках. К слову сказать, опубликованный в 1972 году в Польше в сборнике лучших советских рассказов рассказ Л. Пасенюка "Камень из моря Уэдделла" удостоился в прессе высокой похвалы за "тонкость" и "психологичность". Увы, у себя на родине писатель подобных похвал о своих произведениях не слышал, хотя и хвалили, и ругали его, пожалуй, достаточно. Значит, кого-то радовал, а кого-то и раздражал.

Что вполне естественно, на то писателю даны глагол и не ржавеющее от времени перо.

 

04.02.2001.

Источник: (kamchatsky-krai.ru)